Я испробовал многое, чтобы устранить это неудобство, а еще более думал об этом.
Однажды, как раз зимой, мне пришлось быть в Мюнхене. У меня был довольно сильный катар. Случайно попалась мне в руки газета, на последней странице которой превозносилось граничащее с чудесным действие русской паровой бани. Между прочим там было сказано; «Попробуйте только — одна такая баня в состоянии излечить сильнейший катар». В этом я должен убедиться, по, думал я; задумано — сделано. Я отыскал баню, принял такую паровую ванну, и после этой, уж подлинно русской, бани у меня более не осталось и следа катара. Но — погодите! Едва прошло 5-6 часов, как я почувствовал во всем теле новый катар, вдвое сильнее прежнего, оставленного мной в русской бане.
Вот в чем дело! — подумал я и сказал про себя: этот способ принимать паровые ванны нельзя считать правильным. Я сужу исключительно по себе; но каким же образом человек ослабленный, больной, наконец, даже тяжело больной может применять то, что наводит ужас даже на крепкого, здорового человека? Без сомнения, такого больного иначе нужно пользовать.
Все дальнейшие опыты и попытки привели меня к убеждению, что тот же принцип, на котором основываются все применения воды, применим и к парам, именно — что самое слабое применение — вместе с тем и самое лучшее. Самым слабым применением я считаю самое простое, которое больше всего щадит тело. Никогда я не употребляю (для увеличения природной теплоты) каких бы то ни было паровых ванн там, где достаточно незначительного применения воды — обливания или же полуванны; никогда не стану мучить или истощать все тело полной паровой ванной в таких случаях, когда достаточно действовать парами только на отдельные части тела. Nequit nimis, т. е. я и при употреблении паров также держусь золотой середины: не следует ничего вынуждать у природы, а должно помогать ей, дружески поддерживать ее и незначительными вспомогательными средствами побуждать ее действовать самостоятельно.
Я испробовал многое, чтобы устранить это неудобство, а еще более думал об этом.
Однажды, как раз зимой, мне пришлось быть в Мюнхене. У меня был довольно сильный катар. Случайно попалась мне в руки газета, на последней странице которой превозносилось граничащее с чудесным действие русской паровой бани. Между прочим там было сказано; «Попробуйте только — одна такая баня в состоянии излечить сильнейший катар». В этом я должен убедиться, по, думал я; задумано — сделано. Я отыскал баню, принял такую паровую ванну, и после этой, уж подлинно русской, бани у меня более не осталось и следа катара. Но — погодите! Едва прошло 5-6 часов, как я почувствовал во всем теле новый катар, вдвое сильнее прежнего, оставленного мной в русской бане.
Вот в чем дело! — подумал я и сказал про себя: этот способ принимать паровые ванны нельзя считать правильным. Я сужу исключительно по себе; но каким же образом человек ослабленный, больной, наконец, даже тяжело больной может применять то, что наводит ужас даже на крепкого, здорового человека? Без сомнения, такого больного иначе нужно пользовать.
Все дальнейшие опыты и попытки привели меня к убеждению, что тот же принцип, на котором основываются все применения воды, применим и к парам, именно — что самое слабое применение — вместе с тем и самое лучшее. Самым слабым применением я считаю самое простое, которое больше всего щадит тело. Никогда я не употребляю (для увеличения природной теплоты) каких бы то ни было паровых ванн там, где достаточно незначительного применения воды — обливания или же полуванны; никогда не стану мучить или истощать все тело полной паровой ванной в таких случаях, когда достаточно действовать парами только на отдельные части тела. Nequit nimis, т. е. я и при употреблении паров также держусь золотой середины: не следует ничего вынуждать у природы, а должно помогать ей, дружески поддерживать ее и незначительными вспомогательными средствами побуждать ее действовать самостоятельно.